Неточные совпадения
— О, буржуа-иностранцы не посещают наш квартал, — пренебрежительно ответила она.
Солдат и лысый, перестав играть в карты,
замолчали. Не глядя на них, Самгин чувствовал — они ждут, что он скажет. И, как это нередко бывало с ним, он сказал...
Когда Козельцов спросил фельдфебеля, чтец
замолк,
солдаты зашевелились, закашляли, засморкались, как всегда после сдержанного молчания; фельдфебель, застегиваясь, поднялся около группы чтеца и, шагая через ноги и по ногам тех, которым некуда было убрать их, вышел к офицеру.
Еще четыре «самовара» провыли над нами и
замолкли в лесу, должно быть, в болото шлепнулись. А вот и десант… С ближайшего парохода спускаются две шлюпки, полные
солдат. Можно рассмотреть фески.
—
Солдат есть имя общее, именитое,
солдат всякий носит от анирала до рядового… — вяло мнется Матюхин и
замолкает.
Яков
замолчал, поняв, что его слова не дойдут до Тихона. Он решил сказать Тихону о Носкове потому, что необходимо было сказать кому-либо о этом человеке; мысль о нём угнетала Якова более, чем всё происходящее. Вчера в городе к нему откуда-то из-за угла подошёл этот кривоногий, с тупым лицом
солдата, снял фуражку и, глядя внутрь её, в подкладку, сказал...
Оба они
замолкают на некоторое время.
Солдат из Ельца плюет сквозь зубы прямо в колодец. Проходит около десяти секунд, в течение которых Меркулов с любопытством прислушивается, наклонив голову набок. Вдруг из темноты доносится необычно чистый и ясный — точно удар двух гладких камней друг о друга — звук шлепка.
Певцы вдруг
замолкают. Меркулов долго дожидается, чтобы они опять запели; ему нравится неопределенная грусть и жалость к самому себе, которую всегда вызывают в нем печальные мотивы. Но
солдаты лежат молча на животах, головами друг к другу: должно быть, заунывная песня и на них навеяла молчаливую тоску. Меркулов глубоко вздыхает, долго скребет под шинелью зачесавшуюся грудь, сделав при этом страдальческое лицо, и медленно отходит от певцов.
Иван. Что значит двое? Это слабые, истощённые безработицей люди, их можно убивать щелчками в лоб…
Солдаты были раздражены… (
Замолчал, развёл руками, говорит искренно.) Ну, да, конечно, я отчасти виноват… но — живёшь в постоянном раздражении… Другие делают более жестокие вещи, чем я, однако в них не стреляют.
Другой раз, тоже в палате хроников, Трепов увидел
солдата с хроническою экземою лица. Вид у больного был пугающий: красное, раздувшееся лицо с шелушащеюся, покрытою желтоватыми корками кожею. Генерал пришел в негодование и гневно спросил главного врача, почему такой больной не изолирован. Главный врач почтительно объяснил, что эта болезнь незаразная. Генерал
замолчал, пошел дальше. Уезжая, он поблагодарил главного врача за порядок в госпитале.
—
Солдат в генералы не попадает в мгновение ока, а генерал в
солдаты может попасть, — достигал до приемной зычный, гнусавый голос графа, и даже сдержанный шепот ожидавших очереди мгновенно
замолкал, и наступала та роковая тишина, во время которой, как говорят, слышен полет мухи.
Разговор
замолк,
солдаты стали укладываться.
Глаза генерала и
солдата встретились. Генерал
замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
— Да, я с вами, — сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один
солдат с свалившимся кивером. — А этого отчего не подняли? — начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он
замолчал.